Кристину Минченко «из культуры» на Заполярке знают хорошо. Да и за и за её пределами тоже. Профессионал, не теряющий позитивного настроя ни на сцене, ни в жизни. Трудно найти фотографии проведённых ею мероприятий, где она не улыбалась бы. Куда меньше окружающим знакома другая сторона её жизни, посвящённая общественной деятельности, в том числе благотворительности и волонтёрству. И этот рассказ не только про Кристину. Попробуем разобраться – почему одни готовы помогать посторонним людям, а другие нет.
Игла на опережение
Сама беседа, на основании которой и появился этот текст, состоялась давно, ещё осенью прошлого года. И в одном аспекте уже точно устарела.
В прошлом году Кристина загорелась темой донорства костного мозга. Даже изучала вопрос – можно ли организовать на Заполярке подобное. Она сама сдала в Санкт‑Петербурге анализ – когда образец берут иглой из кости. И рассказала потом, что в условиях вахтового метода подобное не повторить, организм ослаблен и в течение недели имеются ограничения по физической активности и режиму.
– Длинная полая игла. Кость в области таза. Это не больно… Но неприятно, – вспоминает она.
Не прошло и двух месяцев, как в Обществе началась широкая кампания по включению работников в регистр доноров костного мозга. Причём без прокалывания кости – а стандартным забором крови из вены.
Очевидно, что второй способ вызовет больший приток желающих. Неужели дело только в боли?
Семь препон для филантропа
Не хочется никого судить. Поэтому рассмотрим вопрос только на личном опыте. Почему принимаем участие лишь в небольшом количестве благотворительных проектов? «Проигнорированных» значительно больше, чем «задействованных». Можно привести семь причин. В каждом конкретном случае неучастия обычно образуется целый «коктейль» из таких препон. Заодно попытаемся понять, как можно преодолеть каждую из них.
Незнание и непонимание. Если находиться в информационном вакууме, то никогда и не узнаешь, что кому‑то нужна помощь. В каком‑то смысле здесь сам социум, сам коллектив должен формировать определённые ожидания, помогать людям знать и понимать – требуются ли вещи для погорельцев, игрушки для сирот, ремонт для ветеранов и так далее. Поэтому тут велика роль волонтёров как организаторов.
Отсутствие возможности. Речь не про нехватку денег, а про технические трудности. Сегодня это не так актуально, как раньше, по крайней мере с точки зрения денег. Поскольку с нынешними финансовыми системами можно сделать перевод средств по стране порой в считанные минуты. Но как и раньше – тяжелей с организационной помощью, которая требует времени.
Недоверие. Думаю, понятное и знакомое всем чувство. На излишней доброте запросто могут паразитировать. Многие помнят истории о «профессиональных нищих». Выход – работать или с зарекомендовавшими себя фондами, или через людей, которым ты лично доверяешь.
Жадность. Тут всё просто. Жалко денег, жалко времени – на незнакомых людей. Никакой материальной отдачи не будет, поэтому тяжело решиться. В каком‑то смысле это врождённая черта, которая со временем «взрослеет», становится более контролируемой. Способ преодоления – вкладывать усилия хотя бы минимальные. 100 рублей, 10 минут – для начала.
Равнодушие. Оно, как правило, растёт постепенно. Без сопереживания тяжело решиться и заставить себя вообще что‑либо делать безвозмездно. Это моральная «защита» жителей мегаполисов. Её нельзя целиком выкорчёвывать. Но если воспринимать равнодушие как «щит», а не как «броню», то его проще иногда опускать, давая проникнуть к сердцу сочувствию, включиться эмпатии.
Лень. Часто маскируется под другие причины или маскирует собой остальные, но в отличие от них является просто‑напросто вредной привычкой.
Страх. Самое глубинное и необычное из препятствий, но вполне логичное, если рассуждать. Ты не идёшь помогать вживую туда, где боль и страдания, потому что боишься их увидеть, боишься пускать чужую боль в свою жизнь.
Неудивительно, что много активистов и волонтёров выходят из тех, кто прошёл через неприятные испытания. У них уже нет упомянутого страха увидеть что‑то неприятное, им тяжелей испытывать равнодушие, проще преодолеть недоверие и лень, приручить жадность.
Так что, Кристина Минченко кого‑то потеряла? Нет, к счастью, всё в порядке. Дело в другом.
«Как это вообще возможно – не помочь?»
Начиналось всё с возможности и неравнодушия. С конкретными направлениями ей «помогала» сначала общественная деятельность, а потом работа в бюджетной сфере.
– У нас в Ноябрьске строилась церковь, люди участвовали по мере сил. Потом финансирование кончилось, и мы стали собирать деньги, выходить на субботники. Это первое, что я помню, ещё школьницей была, – рассказывает Кристина.
Затем так же помогали со строительством мечети, проводили мероприятие для детей‑инвалидов от бюджетной организации. Потом – оргпомощь местному благотворительному фонду – ролики, презентации, экскурсии для спонсоров...
– Позже уже более осознанно всё пошло. Заболела у нас в городе девушка, активистка, красавица, 19 лет. Причём я лично её даже не знала! Начали всем городом собирать деньги, нужна была организационная помощь, помещения для акций, – вспоминает она, как первый раз столкнулась с оборотной стороной волонтёрской работы. – Пришла к замглавы города, она говорит – понимаешь, Крис, ты проведёшь сейчас для одной, потом придёт куча людей, будут говорить, почему для той провели, а для этой не провели. А у нас, мол, помещений не так много. Я спрашиваю – вы запрещаете? Она говорит – не запрещаю, но и поддерживать не буду. У меня тогда был первый слом: как это вообще возможно – не помочь?
Собранной суммы хватило на лечение. Та девушка выздоровела, живёт нормальной жизнью.
– Иногда говорят, чего это мы собираем миллионы, а семья на что? А государство? Но тут ведь огромные деньги требуются. Потому что большая болезнь тянет за собой глобальные проблемы, не только расходы на лекарства, – рассуждает Кристина.
В каждой истории свои потребности. И далеко не всегда нужна именно звонкая монета. Спасти жизнь можно, не потратив ни копейки своих денег. Например, став донором.
Обречённая
С темой трансплантации костного мозга Кристина столкнулась немного другим образом – через знакомых, тут уже помощь не требовалась, но история разворачивалась на глазах. Заболела сестра одного друга, редкая форма лейкемии. К счастью, брат подошёл в качестве донора.
– Он говорит, даже если бы продал свой бизнес, квартиры в Москве и машины – денег могло бы не хватить на лечение, если бы даже нашёлся донор со стороны, а ведь далеко не всегда так везёт, – рассказывает Кристина. – И вот он неделю с ней в закрытом боксе, ей
фактически убивают иммунитет, и не дай бог с ним что‑то случится за это время – она, считай, обречена. Сейчас всё хорошо, у неё ремиссия, четвёртый год пошёл. И эта история‑то и натолкнула меня на изучение темы донорства костного мозга. Так и добралась до Питера, сдала анализы, теперь в регистре нахожусь.
Не только мрачные медицинские истории есть в её волонтёрском портфолио. Общественные дискуссии по поводу зон отдыха, работа с неблагополучными подростками, помощь многодетным, детям с ограниченными возможностями, плюс разные разовые акции, вроде открыток в поездах («купи и помоги»).
– Многие думают, что нужно тратить миллионы, чтобы стать благотворителем. Но отправь сто рублей, и ты уже кому‑то помогаешь, – уверена Кристина. – Дело не в количестве денег, а в том, что ты уже чем‑то делишься.
Взрослый выбор
– Я люблю людей, кайфую от каждого мероприятия. Когда они домой уходят счастливые и довольные – я этим подпитываюсь и живу. Если что‑то не понравилось – стараюсь исправить, работаю над собой, анализирую восприятие моих действий аудиторией. Всегда готова помочь – морально, финансово, – рассуждает она. – Но не люблю, когда люди ноют. Если тебе что‑то не нравится – меняй жизнь, делай что‑нибудь. Некоторые сами загоняют себя в колбу ненависти и плохого самочувствия.
Помогать кому‑то или нет – это выбор и решение каждого из нас. Никто не вправе осуждать человека за то, что он отказывает в поддержке незнакомцам.
Но и участие в благотворительности – это не подвиг, не главное дело жизни, а в идеале – нормальная её составляющая. И так же нормально – говорить об этом, помнить истории, закончившиеся хорошо и закончившиеся плохо, рассуждать о доверии и недоверии, критиковать или хвалить проекты, рассказывать об активистах.
Позволим себе субъективный вывод. Степень взаимовыручки и взаимного доверия отражает, на наш взгляд, степень зрелости и самого общества, и самих людей. И сегодня мы все постепенно взрослеем. Но кто‑то это делает чуть быстрей.
Материал газеты «Пульс Ямбурга» № 17 (1415) 1 мая 2020 г.
Николай РЫБАЛКА
Фото автора
P.S. Кристина Минченко, член комиссии по информационной и организационно-профсоюзной работе ППО «Газпром добыча Ямбург профсоюз». В комиссии курирует информационную работу профсоюзной организации в области культуры. В ее ведении сообщества «Культура Заполярья» в instagram и Вконтакте.
Теги: Газпром добыча Ямбург, Профсоюз, Культура, Волонтер