За штурвалами через море железа

Мрамор и сталь

Внутри любой заготовки токаря уже находится готовая деталь. И, как говорили скульпторы про мрамор и своё ремесло, осталось лишь убрать лишнее.

В давние времена, когда металла было мало, а технологии несовершенны, изделия нужной формы можно было создать, лишь накалив заготовку. И дальше кузнец уже ковал, тянул или гнул пышущий жаром кусок железа.

Лишь через много веков начали появляться инструменты для работы с холодным металлом. Специалистов по его обработке, сборке и починке механизмов стали называть слесарями. Сегодня это целая группа профессий по разным направлениям.

Основная рабочая специальность механоремонтного участка – слесарь по ремонту технологических установок. Но в зависимости от задач и профессиональных навыков есть внутреннее разделение по направлениям. Одно из них связано с токарными работами.

Главная задача токаря – изготовить из металла необходимую деталь либо отремонтировать уже имеющуюся.

Сорок плюс

Владимир Мизеев в токарном ремесле даже больше 40 лет.

– Мне со школы ещё понравилось обрабатывать металл, – рассказывает он. – И после школы сразу пошёл в механический цех небольшого заводика, там больше года учился и работал по токарной специальности. Потом в армии тоже у станка стоял.

Из упомянутых в начале шестерых друзей-однополчан в итоге он один зацепился, остался на Севере. В посёлке Уренгой Владимир Мизеев работал «в геологии», то есть в составе геолого-разведочного предприятия. Приходилось летать и на буровые, но в основном, конечно, будничные дела были связаны с цехом.

– У нас в ЦБПО (центральной базе производственного обслуживания) парк станочный огромный был, работали в две смены. Конкретное такое производство! – описывает масштаб Владимир Мизеев. – Одних только токарных станков – штук двадцать. Изготавливали детали, в основном крупные, и ремонтировали их для нужд геологоразведочного предприятия.

Железо в тундре

Но с началом 1990-х геологическая отрасль стала чахнуть, объём заказов от государства резко сократился. Владимир Мизеев сменил несколько организаций, продолжая работать токарем. В 2001 году он попал на Заполярку. По меркам Севера – почти рядом с домом, пара часов езды.

Ремонтно-механические функции в начале нулевых концентрировались в отдельном подразделении нашего предприятия. Оно так и называлось – ремонтно-механическое управление. Сегодня такого подразделения уже нет, его обязанности перераспределились между разными структурами.

В НГДУ таким подразделением стал механоремонтный участок. Основная его задача – обслуживание и поддержание работоспособности сложных механизмов, задействованных в газодобыче: турбодетандеров, дизельных электростанций, поршневых компрессоров и других машин. Да и сами промыслы ведь преимущественно сделаны из металла. Всё бесчисленное «железо» – опоры, стены, ёмкости, задвижки, крепёж, фланцы, трубы – постоянно требует разных расходников, ремонта, обслуживания.

Тут никаких нанотехнологий не нужно. Номенклатура производства и задачи понятные и посильные для опытных токарей. Собственная металлообработка упрощает и ускоряет процесс как для коллектива МРУ, так и вообще для службы главного механика всего управления.

Сам Владимир Мизеев в МРУ НГДУ всего лишь с 2016 года. Но по факту – больше 20 лет на Заполярке погружён в большую работу по механической части: он придаёт холодному металлу нужную форму, отсекая лишнее.

Вокруг да около

В эксплуатации участка – около десятка станков. Простые, надёжные, универсальные модели, в основном на ручном управлении, без автоматики и ЧПУ. 3D-принтеров «по металлу» нет, да они и не нужны.

– Парк станков ровно такой, какой требуется. Он помогает решать поставленные перед нами задачи, – объясняет Владимир Мизеев. – У нас тут есть и токарный, и фрезерный, и сверлильный, и шлифовальный станки.

Сильней всего отличаются токарный и фрезерный станки. В первом крутится сама заготовка, излишки снимаются закреплённым резцом. Во втором вращается фреза или сверло, которые срезают лишний материал с закреплённой неподвижной заготовки. На обоих станках токарь вращает штурвалы, управляя перемещением инструмента или заготовки по трём осям. Миллиметровые «рисочки» штурвалов позволяют делать процедуру с нужной точностью, как указано в чертеже.

Более современные станки с числовым программным управлением (ЧПУ) фактически заменяют ручную работу токаря, управляя штурвалами по алгоритму. Их использование оправдано там, где нужно делать много сложных и однотипных деталей, на большом заводе, например. А у токарей на месторождении номенклатура обширная, производство часто штучное, нет надобности обслуживать конвейер.

– Были бы тут нужны станки с ЧПУ, поставили бы их, – говорит Владимир Мизеев. – У нас в неделю может новых чертежей только штук тридцать прийти – нормальное дело. За столько лет работы через наши руки прошли тысячи видов изделий, уже целая техническая библиотека в НГДУ собралась.

Вольфрамовые зубы

Срезанный металл попадает в накопители, сверкает, как разноцветная новогодняя мишура. От одной заготовки могут быть разные оттенки – всё зависит от температуры во время механического воздействия. И на ощупь фактура «мишуры» жёсткая, колючая. За вахту токаря может набиться плотная бочка-баррель с таким «серпантином», даже вдвоём её не поднять.

– Если мелкие детали делать – с них стружки всего ничего, медленно копится, – сравнивает Владимир Мизеев. – А когда делаешь большие, и за два дня такую бочку забить можно.

Свёрла разной длины и диаметра торчат, как на витрине. Они, к слову, стачиваются, тупятся, их приходится заострять так же, как карандаши. Так, бывалое сверло через несколько лет становится в два-три раза короче.

Но самый твёрдый материал в цехе – на концах резцов. Прямоугольный брусок с малоразличимым наплавом-зубом. Надпись на боку – ВК8, например. В – вольфрам, основной ингредиент, К – кобальт, его тут 8 %, отсюда восьмёрка. Сплав называется – победит. Одного «зуба» с учётом заточки при активной работе хватит лишь на несколько дней. Поэтому резцы расходуются куда быстрей, чем свёрла и фрезы.

Глядя через защитный экран на процесс, токарь машинально подкручивает штурвалы. Инструменты накаляются, охлаждать их приходится водой или маслом. Миллиметр за миллиметром, год за годом мастер проходит острыми зубцами или фрезами через тонны железа, через целое море.

Цветочки и ягодки

Ещё до беседы начальник МРУ Михаил Барбашов, который сам начинал когда-то работу на Заполярке в РМУ и знает Владимир Мизеева с 2001 года, после небольшого вводного курса советует:

– И про клубнику обязательно спросите!

Раскалённый победит, шум электродвижков, пружинка-стружка с заусенцами, запах машинного масла. И тут же – горшки с растениями на суровых металлических опорах местного же производства.

– Дело ведь уже к пенсии, я на Южный Урал перебираюсь, дом там строю на межвахте. Когда в Уренгое постоянно жил, там огорода не было, интереса к растениям тоже не питал, только охота и рыбалка из хобби. А как своя земля появилась, и отношение к ней другое стало, – рассказывает Владимир Мизеев. – В общем, мы тут сначала один горшок, потом другой поставили. Железо ведь кругом, так глаз хоть отдохнёт, глядя на зелень.

Ботанические эксперименты в свободное время не остановились на фикусах и помидорах у заполярного подоконника. И тогда Владимир Николаевич посадил клубнику. Сначала под крышей, а в прошлом году и вовсе под открытым небом. А она не только дала урожай, но и перезимовала, и плодоносила минувшим летом!

– Подумал, раз уж тут княженика растёт, чего бы и с клубникой не попробовать, – говорит токарь-агроном. – Не скажу, что много получилось, просто интересно заниматься.

За окном зреет урожай снежинок, сливаясь в белый океан. Владимир Мизеев снова берётся за штурвалы и начинает пятый десяток своего северного трудового пути.

Триллионные результаты большого месторождения часто держатся на микрометровых допусках…

Материал газеты «Пульс Ямбурга» No 2 (1547) 16 января 2023 г.

Алексей РУСАНОВ

Фото автора