«Секрет хороших снимков – в дружбе»

На Ямал Александр попал ещё в 1995 году, но первое знакомство с коренными северянами произошло в 2004-м, когда он с коллегами-вахтовиками из компании «Газпром добыча Ямбург» отправился на буровую.

– Мы тогда ещё на вездеходах «ГАЗ-71» ездили. Всё шумит, гудит. И тут один из бывалых геологов говорит: «Недалеко чум стоит. Мимо проезжать нельзя. Вдруг людям какая-нибудь помощь нужна». Ну и заехали, – вспоминает Александр Романов.

Первое, что его поразило, – способ нарезки строганины – вдоль, а не поперёк.

– Потом эту сырую рыбу стали обмакивать в соль и горчицу. Мне это показалось диким, но я всё равно попробовал. Со временем вошёл во вкус. Сейчас строганина – одно из моих любимых блюд, – признаётся Александр. – Помню, как выведывал, почему ненцы рыбу и мясо в сыром виде едят. Оказывается, так быстрее приходит чувство сытости после холода. Попробовал – и правда! А если потом всё это горячим чаем запить – вообще красота.

Проникся философией кочевников

В те времена Александр был инженером, и раз в неделю ему давали выходной. Этот день он старался проводить на стойбище у оленеводов, остановившихся недалеко от Ямбурга.

– Привозил им гостинцы – сгущёнку, макароны, печенье, конфеты и фрукты. Для детей брал игрушки, колу (почему-то они её очень любят), соки. У тундровиков покупал рыбу и мясо. Мне нравилась атмосфера – спокойно, уютно, ребятишки бегают. Когда по два месяца не бываешь дома, этого очень не хватает, – продолжает свой рассказ фотограф. – Потом проникся философией кочевников. Мне нравилось, что у них не было ничего лишнего. Мы же привыкли себя окружать кучей вещей. Нам нужна квартира, машина, компьютер, ремонт и так далее. Мы обрастаем всем этим и сами не замечаем, как становимся заложниками быта. Для оленеводов главное – семья, чум, олени. Жизнь крутится вокруг этого, они этим довольствуются. Потому и на фотографиях выглядят счастливыми и естественными.

И всё же цивилизация всё больше поглощает северян. Александр Романов с сожалением отмечает:

– У меня есть друзья-оленеводы из Тазовской тундры, которые из чума перебрались в балок на санях. Спросил: «Зачем?» Ответили: «Тоже комфорта хотим. Теперь чум собирать и разбирать не надо». Жаль, подумал. Сам я стремлюсь к минимализму. Купил палатку. Хочу отправиться в путешествие летом и пожить так, как кочевники. Разбить лагерь в каком-нибудь красивом месте и наслаждаться природой. Ведь оленеводы для своих стоянок выбирают не случайные места. Тут важны два момента: наличие ягеля для оленей и красота вокруг, чтобы можно было смотреть вдаль, за горизонт. Как-то моего друга Виктора Яптуная отправили подлечиться в Тюмень. Я помогал найти жильё на это время. Везде ему было некомфортно, говорил, что не хватает простора, стены давят. В итоге сняли квартиру на последнем этаже, откуда был виден почти весь город.

Ещё больше фотографа удивили рассказы оленеводов о предках.

– У ненцев есть безликие куклы-духи. У каждой своя история. Они олицетворяют родных, ушедших в мир иной. Это как семейный альбом, – поясняет он. – Каждая кукла отличается от другой. Например, одна украшена когтем медведя, вторая – шкуркой оленя. Одинненец рассказывал мне, как ехал по тундре и нашёл необычный чёрный камень. Скорее всего, кусок метеорита. Привёз его шаману. Тот сказал: «Накажи своим, чтобы после твоей смерти положили этот камень в куклу»...

В значимые праздники этих кукол выносят из чума и рассаживают, чтобы они «наблюдали» за действом. Тут же проводят ритуал удушения оленя, «угощают» духов. По сути, это то же самое, когда мы приходим на могилы близких и оставляем сладости. Ненцы знают своих предков до пятого колена, очень бережно относятся к их памяти.

Фото может лечить

Постепенно Александр проникся обычаями северных народов – ненцев, хантов, коми, обзавёлся национальной одеждой:

– Помню, зимой снимал какое-то мероприятие. Рядом фотографы в валенках и ботинках мёрзнут, а я в кисах, мне жарко. Ходить в них – одно удовольствие. Лёгкие, как пёрышки. Ощущение, будто по снегу в домашних тапочках гуляешь. Всё-таки для Севера нет одежды лучше.

Со временем оленеводы стали принимать Александра за своего, называть другом. Наверное, в этом и есть секрет хороших снимков, считает фотограф:

– Обычно первому встречному люди не открываются. А мы дружим, много общаемся. Не раз оставался у них ночевать. Особенно любознательны ребятишки. Им же бывает скучно в чуме, и когда приезжают гости, тем более с подарками, они радуются. Любят читать книжки, играть в подвижные игры, зимой – на санках кататься и, конечно, фотографироваться.

Пожалуй, лучше слов об этом расскажет снимок 2012 года «Весёлый разговор». Именно он принёс признание фотографу Александру Романову, а сотрудники National Geographic в Англии попросили разместить его в учебном пособии по фотографии. Сюжет прост: пятеро детей на фоне осенней тундры лопают сладости и обсуждают что-то очень интересное. При этом выглядят самыми счастливыми на Земле.

– Так и есть. Им и позировать не пришлось. Я просто угостил их конфетами и только успевал ловить кадр. Когда это фото увидел знакомый психолог, попросил разрешения разместить его у себя в кабинете. Сказал, что оно излучает хорошую энергию. Этот снимок разошёлся и по детским больницам Италии после выставки там в 2019 году – специалисты утверждали, что ребятишки из Тазовской тундры отлично помогают итальянским детям восстанавливаться после болезней... Жаль, что сейчас такую картину встречаешь всё реже. Гаджеты добрались и до оленеводов, – сетует фотограф. – Они поглощают маленьких тундровиков так же, как и детей с «большой земли». Стоит им погрузиться в виртуальность, как настоящий мир для них закрывается.

В поход за кадром

Снимки маленьких ямальцев не раз приносили победу в фотоконкурсах. В 2015 году фотография Романова «Маленький варг» была признана лучшей в номинации «Народы России» конкурса «Самая красивая страна», который проводило Русское географическое общество.

– Предыстория фото очень интересная. Мы с коллегой решили поснимать оленеводов накануне юбилея ЯНАО. Собрались пешком добраться до стойбища, взяли отгулы на работе. Идти по берегу до Обской губы предстояло километров тридцать – с аппаратурой и рюкзаками. Видим, вода постепенно поднимается: шторм. Но успокаиваем себя, – вспоминает Александр Романов. – Уже перед самым стойбищем на меня неожиданно налетает сапсан. Крылья огромные. А за ним Данилка бежит: «Дядя Саша, я тут птицу приручил! Куда захочу, туда и сядет. Смотри!» Скомандовал – сокол ему на руку сел, потом на голову. Оказывается, он за короткое лето успел этого хищника оленьим мясом прикормить. Вот сапсан и стал наведываться в гости. Пробыли мы у них до вечера, пофотографировали и собрались в обратную дорогу. Часть пути прошли, а вода всё прибывает. Так оказались на небольшом острове – дороги нет ни вперёд, ни назад. Проверили – очень глубоко, вода ледяная, ещё и аппаратура дорогостоящая на руках. Самое обидное, что до Ямбурга немного осталось – уже виден. Пришлось там же ночевать – промёрзли насквозь. Утром в вахтовом посёлке нас хватились, когда на работу не вышли, вызвали поисковый вертолёт из Нового Уренгоя. Вертолётчики нас и увидели. Шума было много. Чуть не уволили тогда. Зато остался этот кадр.

За победу в конкурсе фотографу вручили премию 500 тысяч рублей.

– Сразу поехал в магазин и купил Данилке хороший ноутбук, распечатал фотографии. Сейчас это уже взрослый молодой человек. Живёт в Надыме, – говорит Александр Романов.

Через пять лет в этом же фотоконкурсе, но в другой номинации («Многоликая Россия») победу одержал ещё один его снимок – «Плюшевый мишка».

Интерес к самобытности

Сам Александр лучшей фотографией считает семейную, потому что она близка каждому человеку.

– Любой из нас хочет вернуться в прошлое, посмотреть на себя и своих родных. Такие снимки как машина времени. С годами они приобретают историческое значение. Даже сейчас взглянешь на фото двадцатилетней давности, и видны перемены, – размышляет фотограф. – Поэтому, когда я оказываюсь в каком-нибудь городе, сразу иду в музей. Особенно люблю художественные, где можно рассматривать картины тех лет, когда ещё не было фотографий. Это же история, память. Посмотришь на них, и хочется создать что-нибудь своё – например, пройтись по улочкам родной Тюмени и поснимать. Лет через 50-60 такие снимки будут очень интересны.

Главное – в изобилии кадров выбрать правильный, который зацепит не только тебя, но и остальных, отмечает Александр. А это дело непростое – современное оборудование позволяет запечатлеть тысячу моментов за несколько минут.

– Раньше фотограф сто раз думал, прежде чем нажать на кнопку и израсходовать плёнку. Потому многие плёночные фото кажутся душевнее.

С фотоаппаратом наш герой никогда не расстаётся, даже на работе.

– Только сейчас не фотографирую всё подряд, как раньше. Хочется чего-то большего, поймать тот самый момент, – признаётся он. – Мечтаю побывать в Арктике на острове Врангеля или Земле Франца-Иосифа, например. Пофотографировать белых медведей, лежбище моржей, птичьи базары.

Пока экспедиция на Северный полюс только в планах, фотограф Романов сконцентрирован на людях и их самобытной культуре.

– Не так давно побывал у заболотных татар, живущих на островке недалеко от Тюмени. У них там свой мир. Прямо на зимнике перед посёлком работает рынок. Как они там выживают – отдельная история. В Уватском районе живут эвенки, занимающиеся охотой, рыбалкой, пушниной – тоже удивительный народ, самобытный. О таких нужно писать, их надо фотографировать, – отмечает Александр. – В прошлом году ездил в Республику Тыва на слёт шаманов. Любопытно было проводить параллель между тувинцами и ямальскими тундровиками. Там тоже занимаются оленеводством, только олени крупнее и на них ездят верхом. И таких удивительных народов в нашей стране очень много. Фотограф столько всего может открыть, например, в Бурятии или Хакасии.

Романтик с детства

Но Север, конечно, вне конкуренции, считает Александр. Он притягивает, влюбляет и испытывает на прочность.

– На зарубежных выставках, куда я привозил ямальские фото, ко мне часто подходили с вопросом: «Неужели люди действительно так живут?» На мой утвердительный ответ, восклицали: «Всё, мы едем в Сибирь!» Для них это настоящая экзотика, первозданная Россия. Европа уже снята-переснята, а наша страна – пока загадка, – поясняет Александр Романов. – В одной из поездок я познакомился с известным исландским фотографом Рагнаром Аксельссоном, специализирующемся на Арктике, изменении климата. Привозил его в Надым. Так он был без ума. Настолько ему всё понравилось, что захотел вернуться в Россию и побывать на Таймыре.

Самому Александру из заграничных поездок больше всего запомнилось путешествие на Лофотенские острова. Особенно восхитило северное сияние – «непередаваемое, кажется, рукой можно достать».

– В Норвегии люди очень бережно относятся к фотографии. У них на одном из островков есть деревня – музей под открытым небом. Снимки – современные и ретро – развешаны прямо на домах, в штольнях. Люди приезжают туда на теплоходе, просто чтобы посмотреть на эту красоту.

Как утверждает Александр, страсть к путешествиям у него с детства. Ещё школьником он состоял в клубе юных моряков, который действовал на базе Тюменского судостроительного завода.

– Летом мы ходили по воде из Тюмени до Тобольска, Тазовского. Я побывал в Грузии, Калининграде и Ленинграде. Однажды даже участвовал в слёте, который проходил в эстонском городе Тарту. Туда съехались юные моряки со всего Советского Союза. Казалось, мы попали в другой мир: впервые увидели футболки с портретами рок-звёзд, тюбики с джемом и халвой. Нас это так впечатлило. Шла перестройка. Из Тарту мы на шлюпках двинулись в Псков. Гребли сами против течения. Руки – в мозолях. Ночевали на берегу в палатках, комары нас практически съедали. Но мы были счастливы. Романтики, одним словом.

Наверное, это сказалось и на выборе профессии – стал геологом, и на выборе хобби – вырос в настоящего фотографа. Хотя, несмотря на многочисленные победы в международных и всероссийских конкурсах, Александр Романов до сих пор считает себя лишь фотолюбителем:

– У меня нет своего сайта, я не зарабатываю на снимках. Я, скорее, фотохудожник. Делаю это для души. И пусть так и будет.

Татьяна МУШТАЕВА,

журнал «Северяне», № 3, 2023

Фото Александра РОМАНОВА